В 'Blue Beard' тишина глубокого синего цвета скрывает детали, оставляя лишь одно – взгляд. Пронзительный, едва заметный, он пробивается сквозь слои густой краски.
Размытые мазки прячут очертания, но намекают на форму, на движение. Песчаные оттенки растворяются в синеве, будто воспоминание, теряющее четкость. Маленькие золотые точки нарушают гладкость ночи – то ли звезды, то ли частицы чего-то забытого.
Все кажется незавершенным, но в этом и есть суть: что-то исчезает, а что-то остается.

'Blue Beard' asarida chuqur ko‘k jimjitligi tafsilotlarni yashiradi, faqat bitta narsani qoldirib – nigohni. O‘tkir, ammo zo‘rg‘a ko‘rinadigan bu nigoh qalin bo‘yoq qatlamlaridan o‘tib chiqadi.
Tarqoq bo‘yoq zarbalari shaklni yashiradi, lekin harakatni sezdiradi. Qumrang ohanglar ko‘k rang ichida erib ketadi, xuddi xotiradek – asta-sekin o‘z aniq chegaralarini yo‘qotadi. Kichik oltin nuqtalar tun silliqligini buzadi – yulduzlar yoki unutilgan narsa bo‘lishi mumkin.
Hamma narsa tugallanmagandek, lekin asl mohiyat shunda: nimadir yo‘qoladi, nimadir esa qoladi.

In 'Blue Beard', the deep silence of blue conceals details, leaving only one thing – a gaze. Piercing yet barely visible, it emerges through layers of thick paint.
Blurry brushstrokes obscure the form but suggest movement. Sandy tones dissolve into the blue, like a memory losing its sharpness. Small golden dots break the smoothness of the night – stars, or fragments of something forgotten.
Everything feels unfinished, yet that is the essence: something fades, something remains.